Она никогда не позволяла себе оглядываться. В ее профессии — бывшей, небывшей, а затем и вовсе ставшей чем-то совершенно иным — взгляд назад был роскошью, равносильной самоубийству. Прошлое было не воспоминанием, а холодным, отточенным клинком, приставленным к горлу. Оно напоминало о себе по ночам, в редкие моменты тишины, когда завывание ветра за окном сменялось эхом далеких выстрелов и тихими вздохами, которых уже не вернуть.
Но в тот вечер, сидя на кухне пустынной базы Мстителей, когда за окном медленно гасли краски заката, окрашивая небо в багровые тона, так напоминающие ей о другом «красном» — из ее досье, — она позволила себе эту слабость. Все началось с маленькой девочки, которую учили не чувствовать, а вычислять. Не любить, а оценивать угрозу. Ее мир был миром теней и обмана, где каждое прикосновение было проверкой на прочность, а каждое доброе слово — потенциальной ловушкой. Она была призраком, оружием, вещью. И этот груз был тяжелее любой брони, любого щита.
Все изменилось, но не в один миг. Это не было озарением. Это была трещина, которая медленно расползалась по стене ее ледяной крепости. Сначала — Клинт. Он увидел в ней не просто цель, не врага, а человека. Он сделал выбор, который стал для нее первым уроком непрактичности, иррациональности, которую позже она научилась называть «верой». Потом — Стив, с его устаревшими принципами и непоколебимой моралью, который смотрел на нее и видел союзника, равного, не обращая внимания на кровавые строки в ее досье. Тони со своим сарказмом и незаживающими ранами под маской цинизма, который одним своим существованием доказывал, что можно быть сломленным и при этом продолжать стоять.
Они не пытались стереть ее прошлое. Они просто приняли его как часть ее, как шрам, который болит перед грозой, но не определяет всего человека. Они стали ее семьей. Это слово она сначала произносила про себя с иронией, потом — с робкой надеждой, а затем — с непоколебимой уверенностью. После всей той безумной истории с Олтроном, сидя за общим столом, слушая их споры и смех, она поняла. Она больше не была тем призраком из Красной Комнаты. Она не была просто агентом Щ.И.Т.а или даже Мстителем.
Она была Наташей. И за этот новый шанс, за этот хрупкий, шумный, неидеальный дом, она была готова отдать все. Стоя над пропастью в Воканде, глядя на то, ради чего она боролась, она не чувствовала страха. Была только ясность. Красное в ее досье больше не было пятном стыда. Оно стало цветом ее жертвы, цветом ее любви, цветом знамени, за которое она сражалась до самого конца. И в этой последней битве, в своем последнем полете, она наконец-то обрела то искупление, за которым так долго гналась, даже не осознавая этого. Она была свободна.