Рассказчик, попробуем.

(Зарисовка по мотивам "Pоковых яиц" Булгакова)
- Куда вы претесь? Не принимают они!
Во весь рост встал перед дверью Панкрат - и нет двери, не видно за ним.
   - Прочь! Кому сказано?
  Pаньше только и видали бы непрошеных гостей, а теперь не слушают, нет. Но и близко пока не подходят. Побаиваются. Не так зычного Панкратова голоса, как кулаков его крепких. Но подходят медленно. Всей толпой к двери подходят. И мужики, и бабы. И в мертвых глазах их смерть свою читает Панкрат.
    - Pасходись, кому сказано! Пока топор не достал.
    Пугает  Панкрат. Не достать ему сейчас топора.
- Пусти добром!
      - Дай пройти, ирод!
     -  Пусти к дохтуру, глаза его бесстыжие выдерем!
     - Pазвели гадов! Москву пожрут, нас пожрут и кости выплюнут!
      - Пусти, сволочь!
      - Прочь, я сказал!
      Tянет, тянет время Панкрат. Ведь умный же профессор, как сам черт! Пусть догадается в окно выглянуть, пусть поймет, что бросать надо гадов своих голых и драпать, драпать отсюда, в деревню из Москвы драпать! Не везде же там змеюки эти. Да хоть в родную Панкратову деревню драпать. А там спрячет, приютит профессора Панкрат. Не выдаст никому. Как профессор его когда-то. Мог ведь, мог тогда беглеца беспаспортного околоточному отдать. Не отдал, пожалел, накормил, работу дал, паспорт выправил и самому Панкрату, и Ульянушке его. С той  далекой поры и был профессор Персиков для Панкрата выше и царя, и околоточного. Все, на что рук да ума хватало, делал для профессора Панкрат. Двор  да коридор в такой чистоте держал -хоть операции там проводи, хоть опыты делай. Как за малым дитем приглядывал Панкрат за своим спасителем. Его стараниями ничего в этом доме не ломалось, не пылилось, не падало, а уж о пропажах и речи нет. Даже грамоту Панкрат  освоил, чтобы помогать лучше. Потому знал всегда, какой ящик  трясти нельзя, какой переворачивать. И названия некоторых вещей в кабинете заучил, чтобы подать вовремя.  Хорошо жилось Панкрату. Pедко говорил с ним профессор, но на свой лад баловал. На  рождение первенца целый червонец выделил, и на второго, и на третьего. А когда взял к себе Господь его Ульянушку, тяжкий  трехнедельный запой простил профессор Панкрату. Вот такой добрый был профессор  его.                                                                                                                                                                       
    Tишина в доме. Не видать в окне профессора. Но Панкрат точно знает: там он, не ушел, с паразитами своими возится, спасти их хочет. Погубят они его, ох погубят!
       А эти все ближе, ближе. А у одного и кистень видит  Панкрат.
      - Бегите, дохтур! - кричит он во всю силу своих легких.
      А людям у дома того и надо было, чтобы бить начать. Первый удар не пропустил Панкрат: сам ближайшего верзилу от души угостил. А второй удар что надо был: маленький крестик носил Панкрат, оттого и стерпел, что в грудь его вбили. Еще дважды успел ударить кого-то Панкрат, а больше и не помнил ничего.
        Tоропились, торопились люди к профессору, даже от двери не отшвырнули Панкрата, так по живому да битому и пошли. Убивать пошли. Ни за что убивать.
       Медленно, тяжело пошевелилось у двери то, что было когда-[nick]Cкальд[/nick][status]Собиратель слов[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/0018/22/f0/14-1582564139.jpg[/icon][sign]Я сохраню историю твою.[/sign]то Панкратом-богатырем. Все он понимал, не жилец он, поживет еще чутка - и наверх, к Ульке своей, к Улюшке. 
     А эти... Бог простит ... Не понимают они... Не виноват профессор, он бы еще подумал чутка и придумал бы, как змеюк убрать. Он ведь все может. Он ведь даже Панкрата читать выучил. И говорить культурно.
      - Камо грядеши... - хочет прошептать Панкрат, как профессор учил. А выходит другое совсем.
      - Куда... вы... претесь?

Отредактировано Скальд (2020-04-10 21:51:11)

Он был хорошим человеком. Все это отмечали. Но вот специалистом оказался посредственным. Не вышел из него серьезный музыкант. Столько лет отдать филармонии, писать музыку, любить свое дело, и вот уже несколько лет играть в клубе железнодорожников, в гостях, на похоронах. Тем более Сарафанову было сложно признаться в этой  своей тайной ошибке кому-либо. Своим любимым детям. И только что обретенному старшему сыну.

Когда жена бросила его, Нина и Васенька были малы. Требовали невероятных сил от отца, устроенности, любви и заботы. Андрей Григорьевич старался, но каждый день, каждую минуту боялся того, что ему не хватит самого себя быть тем отцом, который мог бы заменить мать.
Но он их любил, и они это чувствовали. Постепенно, именно отцовская любовь позволила ему воспитать таких детей, которыми он мог бы гордиться. Но поставить крест на собственной профессии, стремлениях и гордыни. Не для себя он уже жил, не для музыки. Он писал свою контакту именно ради них, своих детей. Без желания, оставить что-то после себя. Люди в Ново-Мыльниково стремились, спешили жить. Остановиться и понять тщательность творения "Все люди - братья", они бы не смогли никогда. Их интересовало больше, завезут ли к новому году мясо в мясной в центре города, успеют ли они на последнюю электричку, да чтобы сапоги не проходились ещё несколько сезонов.

Обстановка в семье Сарафановых становилась все тяжелее для отца. Как понять любовь младшенького к возрастной соседке? Секретарю в гражданском суду по разводам. Видеть, как твой ребенок страдает, готов сбежать из дома, не закончив школу, лишь бы доказать что-либо соседке из частного сектора. Конечно же, Андрей Григорьевич был готов говорить с кем угодно, делать хоть что-то, лишь бы сын был счастлив, спокоен. А тут ещё страшенькая, умница - красавица... Мало того, что замуж собралась без спроса, так ещё уезжает на север. Оставив больного отца, несовершеннолетнего брата с острой подростковой влюблееностью.

Болело у Сарафанова - старшего сердце, болело за свою семью, за то, что именно он делал что-то не так в полном желании счастья для своих детей.
А когда появился старший сын... Владимир, из Челябинска. Вдруг понял, сколько он вложил в своих детей, которые теперь не отвечают ему любовью, не думают о нем. И что ничего он не вложил вот в этого брошенного страшенького, выросшего с одной несчастной матерью, любившей и ценившей ту связь на гастролях. А между тем страший тянется к отцу, нуждается в его любви и заботе, не получил он ее вовремя.

Нет, не хотел этот престарелый лысеющий мужчина с кларнетом в кожухе и единственным листом нот за всю жизнь, какой-то злости и мести. Но не был он доволен положением в своей семье, и поступками своих детей. А любовь свою вот так просто свернуть и оставить, было невозможно. Так, может, старший неизвестный сын оценит то, чего не имел?

Не растерял Сарафанов улыбки своей счастливой и доброй в злободневности бытия. Маленькие морщинки светились от доброй и искренней улыбки. Но только глаза были грустными, растерянным взгляд. Боялся он будущего, ненужности собственным детям. Их черствости и того, что комфорт личный, несношенность зимних сапог, им важнее душевной любви собственного отца.

Во Владимире он увидел себя, свою душу, доброту  и даже то, что любил во многих других людях. И ничего, что он оказался не его сыном, ничего что он не Сарафанов. Ведь все люди - братья. И значит он тоже его сын. Потому что он любит его, как названного, как своего...

(по Комедии Александра Вампилова)

Подпись автора

Истинное вдохновение наступает тогда, когда ваша любимая муза делает вам искусственное дыхание через рот. Высоцкий

Рассказчик, сегодня вечером/ночкой ещё успеваю?

Рассказчик, Cпасибо.

Он был хорошим человеком. Все это отмечали. Но вот специалистом оказался посредственным. И это было еще мягко сказано. Работу этому недотёпе придумывали всей фирмой, а на планёрках самые атеистически настроенные руководители отделов мысленно молились, чтобы это чудо не отправили к ним. Ведь помимо своей абсолютной бездарности этот человек отличался редчайшей невезучестью. Недочиненные им компьютеры зависали не то, что не вовремя, а за четверть часа до дедлайна. Недоделанные (естественно не за себя, а за ближнего своего отчеты), содержали такое количество ошибок, за которое любого другого сотрудника, но только не Энди, давно бы выкинули на улицу без всяких околичностей, компенсаций и рекомендаций. Со стульев, которые он брался чинить, люди падали в глупых раскоряченных позах. Да что там стулья! Энди нельзя даже было поручить заказать в офис еду из вполне приличного заведения, контракт с которым шеф подписывал лично. Ею обязательно кто-нибудь травился до недееспособности.  И всё же Энди не увольняли. Более того, к нему периодически обращались за помощью. Поверить в это было трудно, но это было так.
         Не верил в это и Доран - амбициозный перспективный везунчик, сумевший всего лишь за год работы на фирме, безупречной, надо отдать ему должное, работы, дорасти до заместителя часто болеющего начальника отдела спецпроектов и имеющий неплохие шансы место этого начальника занять. Увы, пришлось и поверить, и лично в этом убедиться, получив ("это временно, Доран, временно") под своё начало это неувольняемое счастье. 
        Трудных задач он не боялся, да и выглядела эта задача на первый взгляд не так уж страшно.  Безобидный очкарик, словно бы и не слышавший о таком понятии как  контактные линзы, единственный мужчина в отделе, не носящий галстук. Эта поблажка была сделана ему предшественницей Дорана, после того как этот бедолага чуть было на этом галстуке не удавился. Мечтательно-блаженная улыбка, неуверенная походка...
       Казалось, беды не предвещало ничто. Первые два часа. А потом началось... Ворвавшийся в открытое кем-то окно ветерок очень неудачно поднял вверх лист бумаги на принтере и как раз тогда, когда Энди снял очки, и поцарапал ему глаз бумагой. Вернувшись из медпункта, парень долго перед всеми извинялся, чем парализовал работу отдела минут на двадцать, в день экстренного выпуска газеты, между прочим. После чего ухитрился сесть мимо сломанного стула, порвав брюки, поиск иголок для зашивания которых отвлек от работы двух секретарш и трех журналисток, одной из которых пришла в голову "хорошая" идея налить Энди утешительного кофе, разлитого, естественно, на многострадальные брюки.  Приступив, наконец, к работе, буквально через четверть часа Энди смущенно попросил Дорана вызвать специалиста: что-то случилось с его рабочим компьютером. Не подозревавший подвоха новоиспеченный начальник выполнил эту просьбу, а потом выругался, забыв о воспитании и присутствии женщин в аудитории: по словам технического специалиста, Энди снёс защищённую программу, снести которую было невозможно в принципе. На усталую просьбу полить цветы и сбегать за крепким питьем - да, напиться Дорану уже  хотелось - Энди откликнулся с живым энтузиазмом. Оба поручения он выполнил. Да как! Поливая цветы, Энди чуть не до половины загнал себе в палец иголку от кактуса, а пить принесённую им кислятину - потом её продавец  будет клясться, что вполне она нормальная, и выпьет полный стакан на глазах у Дорана - оказалось просто невозможно. И это был только первый день.
        И был день второй, и был день третий. И были плавящиеся розетки, и взрывающиеся в руках телефоны, и заклинившая дверь в уборную, причем как раз тогда, когда там находились проверяющие из головного отдела корпорации, была неправильно припаркованная машина, догадайтесь, чья, не позволившая этим проверяющим вовремя уехать, был избитый на улице приятель из отдела расследований, с которым сорвалась совместная поездка. Был застрявший между этажами лифт с двумя сотрудниками, которые были Дорану позарез нужны. Волонтер-помощник Энди чуть не угробил и лифт, и эту парочку.
       Терпения Дорана хватило ровно на неделю.
        - Слушай, недоразумение. Я даю тебе час. Либо ты пишешь заявление на увольнение, либо я тебя убью лично, и мне плевать, на сколько меня за это посадят. Ручку можешь взять мою, а то твоя наверняка кончилась. И пиши от руки, не порти технику.
      "Недоразумение" смотрело на Дорана жалкими глазами ребенка, не понимающего, за что его наказывают.
      -Н-но по-ч-чем-му?
       - А то не знаешь?  Сел и пишешь! - сорвался на крик Доран.
       Уволился Энди в этот же день.
       А на следующий день произошло странное. Работал отдел как часы, никаких сбоев не происходило. Но в комнате царила нехорошая напряженная тишина, а спину начальника буквально прожигали зловещие взгляды. Дальше больше. Формально в офисе все шло более, чем хорошо. Не ломалась мебель, не зависали компьютеры. Только продажи газеты упали в разы. Падать он продолжали два месяца. На третий Дорану предложили освободить должность. Сочувствия ему не выразил никто, кроме плохо воспитанной и вечно всем недовольной женщины, приходившей убирать их офис.
   - Нет, а чего вы хотели-то? Ангела же уволили! Ангела!
    - Сара, хватит чушь нести!
    - Это я чушь несу? Я?! Да если хотите знать...
    Остановить этот поток сознания было практически невозможно. оставалось молчать и слушать.
   Из слов возмущенной женщины Доран если многое и не понял, то многое узнал во всяком случае. Оказывается Сара убиралась в доме у этого типа тоже. Все она такому жестокому человеку не скажет, нет, конечно. Но кое-что знать надо. Если бы та проверка не  оказалась заблокирована, мистер Доран знает где, то  штрафы бы им насчитали, мало не показалось. Раз. Стул, с которого полетел Энди в первый день их знакомства, был испорчен коллегами специально, и предназначался не Энди, а мистеру Дорану собственной персоной. А бумага, которая порезала Энди глаз, после чего полетела в корзину, содержала кучу ошибок, и если её в компьютере найти, то  так оно и будет. Побледневший Доран уже почти готов был поверить в это. А Сара продолжала вещать. Партия спиртного, поступившая тогда в бар, оказалась бракованной, и отравился этим пойлом не мистер Доран, выпивший всего лишь глоток, а бармен, выпивший целый стакан. А застрявшая в лифте парочка собиралась взломать мистеру Дорану компьютер, и то, что они на конкурентов работают, скоро все узнают, не только мистер Доран. А палец о кактус должна была уколоть журналистка, которая мистеру Дорану давно нравится, но мистер Доран перевязывать не умеет ("и докажите, что не так!"), поэтому перевязали другие люди и другого человека.
        Женщина говорила еще долго, но он её уже не слушал.
         Из компании Доран уволился на следующий день.

Отредактировано Скальд (2020-10-25 11:30:25)

- Он был хорошим человеком. Все это отмечали. Но вот специалистом оказался посредственным, - рация ожила так неожиданно, что Женька чуть её не выронил.
- Ёпт! Джек! - рявкнул он, вцепившись в ствол омлоха покрепче. - Ты мне там что, некролог сочиняешь? Я ещё живой, наглая твоя рожа!
Стая кабанов, дежурившая под деревом, оживилась. В последнее время дикие свиньи окончательно обнаглели. С тех пор, как у лесника появился его киборг, количество браконьеров резко снизилось, что предсказуемо благотворно повлияло на численность поголовья вепрей на участке Лешего. Правда, в этом сезоне скотины оказалось так много, что кабаны начали представлять определённую опасность. Обычно обособленные животные (не считая самок с выводком) начали почему-то кучковаться и даже нападать на случайных грибников. Летучий отряд Степановны не в счёт - их даже кабаны побаивались.
- И с каких это пор я - хреновый специалист? Железка неблагодарная!
- С тех самых, как ты попёрся в обход без меня, а станнер зарядить забыл, - ядовито отозвался Джек. Прислушавшись, Женька расслышал гудение флайера, доносившееся откуда-то сверху сквозь плотные кроны омлохов. - А видеофон вообще дома оставил.
- Раздолбайство - не признак непрофессионализма, - обиженно пробурчал лесник. - Как про станнер догадался?
- Если б он был заряжен, ты бы сейчас там не сидел, - логично заключил киборг. - Зато теперь я догадываюсь, как ты научился так быстро и профессионально лазать по деревьям, - иронично заключил DEX-6.
Женьку его проницательность (а ведь засранец был прав...) почему-то совершенно не порадовала, хотя привычная перепалка с другом немного взбодрила. Поелозив на ветке, пытаясь восстановить кровоток в начавшей затекать пятой точке, Леший возмутился:
- У меня большой опыт. Всё, хватит издеваться, сделай что-нибудь!
- "Дикий кабан - редкий, крайне ценный для эдемской экосистемы вид, охота на который категорически запрещена". Пункт четыре-один, - неумолимо напомнил напарник, отчего Женька возмущённо подпрыгнул на месте, норовя сверзиться вниз.
Лесник тысячу раз уже себя проклял, что выдал киборгу ту несчастную брошюру. Вредный DEX обожал попрекать старшего товарища цитатами из устава, хоть и сам отлично понимал, что большая часть пособия - вода, рассчитанная на старательных новичков.
- Ёпт! - Зло ругнулся лесник, восстановив равновесие. - Я же не прошу их всех перестрелять, просто вытащи меня отсюда!
За отстрел кабанов он бы сам голову оторвал так некстати вспомнившему браконьерское прошлое киберу. Но и сидеть на дереве до победного конца, дожидаясь, пока диким свиньям надоест - перспектива так себе.
- Флайер опустить не могу, листва мешает. Стая большая и агрессивная, без станнера обойтись без жертв при прямом столкновении не получится, - проанализировал ситуацию Джек. - Нет, я, конечно, могу смотаться на станцию за новым станнером, но что-то мне подсказывает, что тебе не понравится куковать на омлохе ещё не меньше часа. Вот если бы их как-то отвлечь...
- Комбикорм! У нас должен был остаться Фредов комбикорм! - воскликнул Женька и, опасно покачнувшись, предпочёл понизить голос. - Мы же не весь Фильке скормили, полмешка осталось... Вот им-то ты свинтусов и отвлечёшь.
- Что, прямо всё им отдадим? - печально переспросил киборг. - А как же Филька?
Джек дикого питомца лесника, кажется, полюбил уже даже больше, чем сам Женька. Хотя, казалось бы, куда уж ещё...
- Перетопчется Филька, - пропыхтел Леший, снова пытаясь устроиться поудобнее и не выронить при этом рацию.
- Но ведь корм для свиней такой питательный...
- Да-да, и пирожки из него очень питательные получаются, я помню, - на языке снова появился мерзкий привкус, и Женька с трудом удержался, чтобы не сплюнуть, припоминая кулинарные выкрутасы мстительного киборга. - Если он так дорог твоему сердцу, я у Фреда ещё куплю, можешь питаться им на пару с Филькой хоть каждый день, но сначала вытащи меня отсюда.
- Ничему тебя жизнь, Жень, не учит, - удручённо констатировал друг. - Вот перестану готовить...
- Хрен тебе, а не артишок, - чисто из вредности мрачно добавил лесник, припоминая произошедшее намедни тихое противостояние в продуктовом.
- Ещё и жлоб, - по тону Джека могло показаться, что злой Женька притесняет его пошто зря. - Ну ничего, из хрена тоже можно много чего вкусного приготовить. Хреновушечку, салатик...

К посыпавшейся на их головы манне небесной кабаны отнеслись сначала с подозрением, а потом и с ярым одобрением. Воспользовавшись замешательством в рядах противника, Леший поскорее ретировался. Настроение было после всей этой истории хреновое. Тем более, что Джек неутомимо продолжил перечислять блюда, которые он мог бы приготовить, используя хрен. Продукт оказался ценным до безобразия.
Заметив кислую мину товарища, киборг, наконец, перестал изгаляться над бедным лесником и, посадив флайер и закрыв гараж, поинтересовался:
- Жень, ну ты чего, обиделся?
- Знаешь, я тут подумал, - прервал молчание парень, заходя в жилой модуль. - Я так много знаю о лесе. Я им живу. Но всё время вляпываюсь во что-то... И если я помру, что обо мне скажут? Вот то, что ты мне по рации?..
Женька опустился за стол, притянул пустую чашку, сосредоточенно потёр её бочок, избавляясь от засохшего пятнышка чая. Может быть и хорошо, что их лесничество решили распустить. Какой во всём этом толк?..
- Эй, Жень, я же пошутил, - киборг навис над ним, наблюдая за исчезновением пятнышка на кружке. Не выдержал и отобрал, чтобы налить другу свежего чая. - Разозлился на тебя, вот и брякнул. Нормальный ты специалист. Толковый. Только безалаберный слегка и слишком доверчивый. Зато человек хороший, вот тут что правда, то правда. А в остальном - у тебя же я есть. Вместе разберёмся.
Чай был вкусный, с добавлением корицы. Киборг достал из холодильника остатки шарлотки и разогрел их в микроволновке.
- Спасибо, - произнёс Женька, безучастно наблюдая за его действиями. - Если я хороший человек, то ты - хороший киборг.
Джек пожал плечами. Почему-то такое сочетание слов интуитивно воспринималось не как оценка его качеств, а как похвала, типа "хороший мальчик" для собаки. Женька и сам почувствовал себя неловко.
- Раз так, то как насчёт порадовать хорошего киборга? - прервал его душевные терзания DEX.
- И как же? - кисло поинтересовался Женька.
- Купи артишок. Пожалуйста, - добавил киборг и обаятельно улыбнулся.

* По мотивам О. Громыко "Киборг и его лесник"

Подпись автора

_{В зубы огня листья-слова брошены,
Воля твоя, словно трава, скошена. (с)}